Маша закуталась в одеяло и свернулась в тугой комочек. Из этого теплого и уютного "домика" выглядывал только кончик ее носа. Она закрыла глаза и начала молиться:

— Милый Боже, сделай так, чтобы оно ушло. Пожалуйста, Боже, сделай так…

Девочка повторяла свою просьбу, как мантру, надеясь, что тень у двери окажется плодом ее воображения — просто нереальной вещью, созданной страхом и темнотой.

— Да,— прошептала она,— это только мое воображение. Детям всегда мерещится такое.

Однако эта фраза не убедила ее, потому что тень слега пошевелилась. Ночник освещал лишь изголовье кровати, а вокруг сжималось кольцо темноты.

— Милый Боже, пусть оно исчезнет…

В ее шепоте появились отголоски паники. Внутренний голос разделился на два: один, язвительный и мужской, смеялся и говорил, что все это чепуха; второй, напуганный и женский, предупреждал ее о чудовищной опасности. Маша подогнула колени, словно хотела уменьшиться в размерах и погрузиться в мягкую перину.

Она затаила дыхание и прислушалась. Ее слух отмечал каждый скрип и дыхание старого дома. Справа от нее послушался шорох. Кто-то сделал шаг, осторожный и тихий. Девочка еще плотнее закрыла глаза. По телу пронеслась ледяная волна озноба, и она задрожала, похныкивая от страха.

— Не-е на-а-до…

Она не знала, кому говорила эти слова. Но кто бы ни скрывался в темноте за кругом света, он был плохим и злым. От него плохо пахло. Она втянула в себя воздух, и зловонный запах заставил ее подавиться слюной. Маша закашлялась и прижала одеяла к носу.

— Если закрыть глаза еще крепче, то я проснусь завтра утром и пойму, что это был сон.

Однако эти слова несли печать лжи. Что-то злое и страшное приближалось к ней с правой стороны, и оно хотело причинить ей вред. Оно ее хотело…

Ум наполнился гадкими образами. Это были чудовища, которых она видела в книгах и по телевизору. Это были плохие существа, которые иногда забредали в ее воображение. Когда Маша вспомнила о вампирах, кто-то потянул за ее одеяло.

— Нет,— простонала она и еще крепче закрыла глаза.

Злые руки сорвали с нее одеяло. Беззащитное тело в зеленой ночной рубашке безвольно распростерлось на кровати. Маша закрыла лицо руками и горько заплакала. Холодная и большая рука опустилась на ее бедро. Гнилостный запах перегара ударил в ноздри.

Девочка откинула голову, стараясь вжаться в постель. Большая рука скользнула вверх, увлекая за собой край ночной рубашки. Маша заплакала навзрыд и попыталась закричать… позвать на помощь. Вторая холодная рука накрыла ее рот. Капля вязкой слюны упала на щеку и потекла к подбородку.

А он, усмехнувшись ей пьяной улыбкой, самодовольно произнес:

— Не бойся, детка. Папа рядом.